Какое место в мусульманской умме отведено женщине и на каких началах она должна строить свои отношения с мужчиной? Многие женщины сегодня отвечают на эти вопросы в духе современного неоконсерватизма, и эти ответы хорошо известны. Другие полагают, что женщина по-прежнему должна стремиться к равенству с мужчиной во всех сферах жизни, что согласие с хиджабом и многоженством не составляют добродетели современной мусульманки. Так думает значительное число мусульманок постсоветских государств, но не только они. Во многих стран Азии и Африки (вне СНГ) наблюдаются точно такие же умонастроения. Существует немало организаций, которые объединяют мусульманок стран Востока, избравших путь эмансипации. "Пробуждение " мусульманки стало одним из самых ярких общественных движений современности. "Международная ассамблея арабских женщин" и Асма Асад, феминистки Амина Вадуд (публицист, философ, ЮАР), Таслима Насрин (публицист, Бангладеш), Ширин Нешат (фотограф и видеохудожник, Иран) и Мона Ханум (видеохудожник, Палестина), Ямина Бенгиги (кинорежиссер, Алжир) – с такими знаковыми именами-явлениями мусульманский мир сегодня пытается трансформировать себя в соответствии с вызовами современности. Благодаря им эмансипация женщины в умме и исламский феминизм стали приметой времени.

Ровно сто лет назад аналогичные движения стали приметой времени в России. Первая русская революция 1905-1907 гг. и февральская революция 1917 г. вырастили в своей материнской утробе первое в мире организованное в масштабе страны движение мусульманок за права женщин. Начавшись с женских благотворительных обществ в годы первой русской революции, пройдя через общества помощи раненым в годы первой мировой войны, движение за эмансипацию мусульманок заявило о себе в 1917 г. как общероссийское – со своей программой, общенациональными органами и общенациональной политикой. Одним из самых авангардных в освоении опыта эмансипации женщин-мусульманок регионов стал Крым.

Феномен российского мусульманского феминизма, в целом, и крымскотатарского, в частности, произрос из нескольких предпосылок. Европейская общественная мысль и совокупное европейское влияние соседствуют здесь с предшествующим развитием мусульманской общественной мысли, литературы и менталитетных представлений. В крымскотатарской литературе и публицистике протест против закабаления женщины впервые был заявлен в произведениях Исмаил-бея Гаспринского и Сеида Абдуллы Озенбашлы. Сатирическая повесть "Африканские письма " (второе название "Страна амазонок ") И. Гаспринского, опубликованная в 1889-1891 гг., изображала некую африканскую страну, где "черные амазонки" под предводительством деспотичной королевы и старухи-визиря господствуют над мужчинами, людьми второго сорта, чье предназначение - ублажать доминирующий пол. Поменяв мужчин и женщин местами в Африке, И. Гаспринский оставил в силе все нравы обычаи, отягощавшие быт европейских мусульман на рубеже XIX-XX вв.

Иная, трагическая интонация прозвучала в пьесе С. Озенбашлы "Чему быть, того не миновать", написанной в 1887 и опубликованной в 1892 г. Тяготы свадебных обрядов крымских татар, затруднявшие начало семейной жизни молодоженов, были осмыслены им как источник трагической коллизии.

Позже, на исходе первого десятилетия XX в., тема угнетенного положения второй половины нации получила отражение в творчестве крымскотатарского поэта и драматурга Усеина Шамиля Тохтаргазы (стихотворение "Судьба и женщина") и его соотечественника, товарища по движению "младотатар" поэта Асана Чергеева (баллада "Судьба").

Самой серьезной предпосылкой мусульманского феминизма 1917 г. стал наметившийся в конце XIX – нач. XX ст. в тюркских сообществах Центральной России, Поволжья, Приуралья, Крыма и Закавказья решительный поворот к светскому образованию. В учебные курсы конфессиональных учебных заведений стали вводить общеобразовательные предметы. Одно из важнейших новшеств – открытие школ для девочек (и девушек). На родине самого известного популяризатора светского образования И. Гаспринского в течение шести лет успешно действовала алуштинская смешанная (для мальчиков и девочек) школа под руководством Асана Сабри Айвазова. В 1904 г. она была закрыта по требованию клерикалов, препятствовавших ее работе с первого дня существования. История с закрытием алуштинской школы и противодействие мулл деятельности новометодных школ определили сюжет пьесы У.Ш. Тохтаргазы "Проект мулл ". (Л.С. Юнусова о сюжете пьесы: "Мулла, дворянин и местные богачи, собравшись вместе, пишут письмо в Петербург, "царю-батюшке ": просят отменить "свободу слова ", закрыть светские школы, отменить новую методику обучения, чтобы дети не знали "…ничего лишнего, кроме духовных знаний. Тогда – мулле уважение, господину – почтение ".)

Революционные события февраля и марта 1917 г. положили начало интенсивному развитию общенационального и феминистического движений в Крыму. Первая общенациональная акция в поддержку революции - созыв большого собрания представителей городов и сел, национальных и религиозных организаций полуострова 27 марта в кинотеатре "Баян " г. Акмечети (Симферополя). Известно об участии в нем, по меньшей мере, двух женщин-учительниц. Позже, в середине апреля, в Бахчисарае был проведен женский митинг, на котором избрали городской женский революционный комитет во главе с Шeфикой Гаспринской, дочерью Исмаил-бея Гаспринского. "Этот митинг стал знаменательным началом изменения в положении тюркской женщины ", - писала Ш. Гаспринская. - Впервые в истории тюрок и ислама женщина оказалась призванной к общественной жизни, выпрямила спину и сказала себе: "И я пойду ". В 1917 г., выступая на митингах и в печати, она указывала на две основные причины дискриминации женщин, над которыми должны были задуматься крымские татарки: отсутствие права на родину и ошибочное толкование ислама. Бахчисарайский митинг стал отправной точкой для движения, охватившего весь Крым. Уже в апреле женские комитеты появились в Акмечети, Гезлеве (Евпатории), Кафе (Феодосии), Керчи, затем – в других городах, многих аулах всех уездов. 24 апреля состоялось многолюдное собрание мусульманок Акмечети. Восторженно, со слезами на глазах собравшиеся выслушали речи учительницы Арамаз-ханум и Шафики-ханум Гаспринской. Учрежденный в тот же день "Комитет женщин Акмечети " стал исполнять функцию координирующего центра всех женских комитетов полуострова. Помимо ведения просветительской деятельности, комитеты были призваны обеспечивать в случае необходимости реализацию политических, религиозных и бытовых прав женщин.

Движение крымских татарок за эмансипацию стало составной частью общероссийского феминистического движения мусульманок и было связано с ним идейными и организационными узами, личными контактами многих участниц. Очень важным этапом в становлении идейных основ движения и его консолидации стал Всероссийский съезд мусульманок, состоявшийся в Казани с 24 по 27 апреля. Помимо делегаток из внутренних областей России, в его работе участвовали представительницы Крыма (Диляра Булгакова и Ильгамия Туктарова), Кавказа, Казахстана, Литвы, Сибири и Туркестана (всего 77 делегаток).

Съезд объявил о политическом и социальном равенстве женщин и мужчин, необходимости распространения на женщин избирательного права, необязательности хиджаба, несправедливости калыма (выкупа за невесту) и многоженства. Ставшее неоспоримым фактом и явлением общероссийское движение мусульманок за эмансипацию должно было координировать избранное съездом Временное Центральное бюро мусульманок России, местом пребывания которого делегатки определили Москву. Решения женского съезда были адресованы в первую очередь Всероссийскому всеобщему мусульманскому съезду, приоритет которого над собой признал казанский съезд. Всеобщий съезд должен был признать или отвергнуть пожелания собравшихся в Казани мусульманок.

Сколько делегаток, [ "одетых по последней татарской моде " (г-та "Вакыт ")], принимало участие в работе Всеобщего всероссийского мусульманского съезда, состоявшегося в Москве 1-11 мая, остается неизвестным. Известно лишь, что в секцию по женскому вопросу входило 188 человек, но не все из них были женщины. В программе работы съезда женский вопрос значился шестым из четырнадцати, то есть в середине программы, но обсуждение его пришлось на послеполуденную часть восьмого заседания, состоявшегося 9 мая. Позже по инициативе различных групп делегатов съезд дважды возвращался к нему. В предшествующие специальному обсуждению дни вопрос о правах женщин поднимался при обсуждении докладов о будущем национально-государственном устройстве России. В последующие дни он прозвучал в докладах и решениях съезда по вопросу о Национальном совете мусульман и рабочему вопросу. И наконец, женская тема не раз звучала в приветственных выступлениях первого дня съезда и во внеочередном докладе комиссара Временного правительства, директора Департамента по делам иностранных вероисповеданий профессора С.А. Котляревского. Уже в первые минуты работы съезда один из его организаторов Муса Бигиев поблагодарил женщин за содействие организационному бюро в подготовке начавшегося собрания. Несколько минут спустя в перечне лиц, избранных в президиум съезда, прозвучало и имя Салимы-туташ Якубовой. Пожалуй, впервые в истории ислама собрание мусульман началось со столь почтительного жеста в сторону женщин (среди которых большинство составляли девушки, из девушек была и Салима-туташ).

Среди приветствовавших выступила делегатка казанского женского съезда московская поэтесса Захида Бурнашева. Она сообщила об успешной работе казанского форума и добавила: "Они приняли эти решения в надежде, что вы, их отцы, одобрите своими аплодисментами, согласитесь с ними… Они верят также, нельзя будет говорить "это мужчина ", "это женщина ", а останется одно имя: "человек ". Приветствуя съезд от имени имамов, влиятельный хазрет Хасан Гата Габуши, обратился и к самим имамам по поводу присутствия на съезде женщин. Оратор призвал мулл не смущаться тем, что в одном зале с ними находятся женщины, представляющие новое поколение половины исламского сообщества. Слова хазрета: "Их целомудрие заключается не в том, что они ходят, прикрывшись чапанами, или сидят взаперти в комнатах, их чистота и целомудрие распознаются по свету их сердец ", - были встречены бурными аплодисментами. Представитель Туркестана Габдулла Годжаев пригласил мусульманок России помочь их азиатским сестрам приобщиться к просвещению: "Мы вас ждем. Туркестан примет вас в широкие объятия как дорогих гостей, дорогих товарищей, и с вами вместе будем работать ". От имени литовских женщин съезд приветствовала Анна Мартушас. Она говорила о единстве интересов христианских (европейских) и мусульманских женщин и тождестве основных проблем, стоящих перед теми и другими: "Мы полагаем, что прогрессивность и совершенство нации, ее культуры достижимы только через совершенство всех ее членов. Этот прогресс и эта культура до сих пор стоят на одном месте, так как до сих пор женщины, составлявшие половину населения, не могли приобщаться к занятиям мужчин. Не имея прав, не имея возможности оказывать влияние на движение по пути прогресса, они были преградой развитию культуры, тормозили прогресс. И, напротив, теперь к делам управления, к реформаторской деятельности должны быть привлечены новые творческие силы - силы женщин-мусульманок ". Профессор Котляревский, знакомый с политическими реалиями Турции, высказал особое удовлетворение наличием динамично заявивших о себе и признаваемых обществом феминистических настроений мусульманок: "Нам очень радостно видеть, какое место занимают на вашем съезде женщины. Вы знаете, господа, что Восток долго ломал голову над этой проблемой, так же, как до сих пор - Европа. Когда европейские исследователи Востока писали о предстоящем подъеме культуры Востока и пытались давать оценки, то они терялись перед этой проблемой. И, наконец, эта проблема разрешилась. Слава и почет мусульманам России! Ведь они сделали то, что не смогли сделать идущие впереди тюрки Турции ".

Отдельного чествования на одном из первых заседаний съезда удостоилась Шефика-ханум Гаспринская. В ответ на адресованное лично ей теплое приветствие и высокую оценку заслуг ее покойного отца Исмаил-бея перед мусульманами России Шефика-ханум вышла на авансцену (съезд проходил в зале собраний "дома Асадуллаева ") и поблагодарила съезд.

Бурные дискуссии съезда по женскому вопросу закончились принятием решения о подтверждении казанских резолюций. Съезд также счел возможным дополнить их отдельным XI пунктом, в котором подчеркнул равенство мужчин и женщин без какого-либо изъятия (казанские резолюции подразумевали сохранение традиционной, закрепленной в Коране и шариате асимметрии между мужчинами и женщинами в вопросах наследования и свидетельствования на суде) и указал на необходимость решительного искоренения многоженства.

Тем не менее, значительная часть феминисток и их союзников среди мужчин испытывали после съезда серьезную озабоченность в связи с тем, что лидерам женского движения не удалось обеспечить свое представительство в Милли Шура (всероссийском мусульманском Национальном Совете) и особенно в связи с неприятием некоторых решений съезда его консервативной частью. Но, тем не менее, его беспрецедентные решения относительно прав женщин и беспрецедентное же избрание женщины (Мухлисы Буби) в коллегию кадиев послужили мощным стимулом для дальнейшего организационного строительства феминистического движения, осмысления прав и свобод женщин в печати и иных формах дискуссий, реализации декларированных прав, усовершенствования старых и апробации новых форм экзистенции. Большую роль в этих процессах сыграла мусульманская периодика, поднявшаяся в течение нескольких месяцев на новый уровень развития, – с взрывообразным увеличением количества и расширением географии изданий, внедрением новых тем, рубрик и немыслимой ранее свободой слова. Новая мусульманская пресса уделяла много внимания женскому движению, оперативно информировала читателей о событиях в этой области общественной жизни, предоставляла свои страницы для обзоров, аналитических и полемических публикаций. В совокупности усилия прессы создали ощущение некой цельности преобразуемого пространства, и именно благодаря этому ощущению девушки и женщины самого далекого аула могли ощущать, что учреждаемый ими комитет или общество есть часть грандиозного процесса, разворачивающегося кругом и повсюду в границах уходящей империи.

Женщины объединялись и начинали действовать. Преобладающим типом организации стали комитеты женщин, низовые ячейки всего общероссийского движения, бравшие на себя просветительские функции и осуществлявшие посильную помощь нуждающимся членам. В городах рядом с ними возникали благотворительные общества. Действовавшие старые общества меняли акценты в своей деятельности, осваивая идейный и этический багаж эмансипации. Росло число просветительских обществ. Последние три недели весны и лето 1917 г. обнаружили повсеместное существование устойчивых реформаторских настроений в городах и селах Внутренней России, Сибири и Крыма. Решения собраний мусульманок и смешанных собраний, прошедших одной волной по административным образованиям этих регионов почти во всех известных случаях включали требование эмансипации женщин. Замечательной иллюстрацией такого рода инициатив является формулировка задач женских комитетов Крыма, которую активистки озвучили 24 июня на общекрымском съезде делегатов татарских комитетов: "…Объединить всех татарок для освобождения их от векового рабского состояния и возбудить в крымской татарке дух гражданки-матери свободной демократической России для воспитания молодого подрастающего поколения ". Активистки объявили, что будут неуклонно и настойчиво проводить в жизнь решения казанского женского и московского всеобщего съездов.

Аналогичные цели были заявлены в июльской политической платформе казанских мусульманских общественных организаций. Помимо уравнения женщин и мужчин во всех правах, платформа требовала требовала предоставления женщинам отпуска по родам, исключения их занятости на вредных производствах.

В Крыму, регионе, где традиции свободомыслия были столь же прочными, что и областях Внутренней России, тем не менее, женское движение имело свою специфику. Оно в большей степени, нежели на севере, координировало свои действия с общенациональными организациями и в большей степени пользовалось их поддержкой. В июле крымская Татарская партия ( "Милли фирка "), катализатор национально-демократического движения крымскотатарского народа, провозгласила равенство всех граждан перед законом. Этот принцип имел исключительное значение для реальной политики "Милли фирка " в сфере гендерных отношений. Видный крымский политический деятель того времени, один из лучших сынов крымскотатарского народа, любимец нации Джафeр Сейдамет в своих воспоминаниях справедливо отмечал, что без поддержки национального Исполнительного комитета женщинам едва ли удалось бы преодолеть сопротивление консервативных сил. Поддержка была тем более необходима, писал Дж. Сейдамет, что женские комитеты, созданные повсюду, взялись за работу в школах и детских садах, обеспечивали участие женщин в собраниях национального движения, вечеринках, возросло участие женщин в периодической печати, театре. В памятных записках Ш. Гаспринской отмечается такое замечательное явление, когда городские "мужские " организации и сельские общины брали на себя расходы "женских " комитетов. Крымским феминисткам удалось провести своих представительниц в муниципальные органы. Вторая специфическая черта крымскотатарского феминизма заключалась в большем внимании женщин к своим правам в сфере религиозной обрядности, и прежде всего к праву посещать публичные намазы в мечети. Не получившее отдельной формулировки ни в казанских, ни в московских решениях это право – при большом противодействии мулл – было обеспечено в Крыму уже в ходе праздничного месяца Рамадан (июнь – начало июля) 1917 г. Исключительная роль в реализации этого права принадлежала муфтию и главе национального Исполнительного комитета выдающемуся реформатору Номану Челебиджихану. Решительность возглавляемых им органов и солидарных с ними молодежных организаций в борьбе с религиозным фанатизмом была столь велика, что в сентябре бахчисарайская молодежь заставила разойтись по домам мулл, проводивших учредительное собрание консервативного "Общества улемов ".

В августе и позже крымскотатарское женское движение продолжало свою интенсивную сугубо феминистическую деятельность, хотя в других регионах в связи с приближающимися выборами в Учредительное собрание и региональные представительные органы оно в значительной мере оказалось подчиненным общеполитической конъюнктуре. В середине августа в Крыму состоялся региональный женский конгресс, в работе которого участвовали 30 делегаток. Основной доклад прочитала Ш. Гаспринская. Она вновь напомнила своим единомышленницам о насущной необходимости освоения женщинами своих прав в исламе и призвала их эффективно использовать эти права для преодоления дискриминации и несправедливости в текущей жизни. После трехдневных дискуссий конгресс утвердил Программу и Устав движения, принял обширный реестр решений-пожеланий по актуальным социальным (учреждение женских гимназий, мусульманских библиотек, родильных домов для мусульманок и многое другое) и политическим проблемам. Ввиду неполного решения вопроса, он потребовал, чтобы для женшин всегда были открыты двери мечетей и подтвердил правомерность резолюции московского съезда о равных правах женщин и мужчин (без категоричности XI пункта московской резолюции). Председателем регионального Центрального комитета мусульманских женщин была избрана Ильгамия Туктарова, ее заместителем – Шефика Гаспринская, секретарем – Зейнеб Амирхан, представительницей комитета при Шариатском суде – Хакиме Шамседдин.

После конгресса женщины Крыма продолжали пользоваться искренним вниманием к ним со стороны общенациональных органов и организаций. Четыре упомянутые выше активистки стали получать жалованье от Центрального исполнительного мусульманского комитета Крыма, Центральному комитету мусульманок передали в пользование дом из вакуфного имущества. Открытие женской учительской школы им. Исмаила Гаспринского, школы изящных искусств, Национального музея 3 ноября 1917 г. стали результатом сотрудничества общенациональных и женских организаций.

О высоком статусе феминистического направления в крымскотатарском национальном движении свидетельствует включение женщин (3 человека из 7) в состав крымскотатарской делегации, принимавшей участие в работе Съезда народов России (Киев, сентябрь). С большой речью от имени крымскотатарской делегации перед собравшимися выступила учительница, с этого часа – политический деятель Айше Исхаки. Дж. Сейдамет вспоминал, как участники съезда, взволнованные содержательностью и эмоциональностью выступления татарской феминистки, стоя, долго ей аплодировали. Политическое кредо крымских татар их союзники в борьбе за федеративную республику услышали из уст женщины-мусульманки, и это было лучшим доказательством стремления крымских татар к демократии и революционным преобразованиям.

На ноябрь пришелся пик политической активности в Крыму, и женщины удачно совмещали интенсивное утверждение своих прав с интересами национального возрождения. Они приняли влиятельное участие в работе съезда представителей татарских организаций Крыма (20 человек из 200). От выдвижения кандидатов-женщин в Учредительное собрание крымские мусульманки воздержались, но высокая явка крымских татарок на избирательные участки стала предметом внимания общероссийской прессы. Писали, в частности, о том, как татары доставили на участок старушку 95 лет, которая несколько лет уже не вставала с постели. На всеобщих выборах в ноябре женщинам удалось провести 5 своих представительниц в состав Крымского национального конгресса. Одна из них – Ш. Гаспринская – была избрана в состав президиума конгресса. (В состав Директории, правительства Крыма, она не вошла.) Апогеем стремительного продвижения крымских татар к разрешению женского вопроса в политико-правовой области стало включение в Конституцию республики Крым в декабре 1917 г. положения о равенстве мужчины и женщины.

На двести- триста шагов была способна лететь по абсолютной прямой стрела средневекового татарского воина, двести-триста дней существовала первая республика крымских татар. Республика сентиментальных воинов. Республика джигитов, сумевших извлечь базовые ценности справедливого общества из своего прошлого, из своего непреходящего кодекса – Корана, из освоенных ими при помощи просветителей универсумов бытия. Преклонение перед матерью и любовь к женщине стали для Номана Челебиджихана и его товарищей источником, критерием и важнейшим качеством созидавшегося ими общества. Женщины же, опиравшиеся на беспрецедентную поддержку своих братьев, мужей и отцов, показали себя достойными такой любви и такого товарищества.