|
В наших передачах мы неоднократно говорили о солидарности, которую проявляли по отношению к борьбе крымских татар за национальное равноправие люди других национальностей… Сегодня, когда мы вернулись на родину, как мне кажется, идейных единомышленников у крымских татар стало меньше, чем это было в изгнании. Впрочем, я могу и ошибаться… Ну а сегодня мы вспомним о человеке, который был одним из наших друзей и единомышленников – в то время, когда это было отнюдь небезопасно …
1 мая 2003 года ушел из жизни Григорий Матвеевич Александров – писатель, узник сталинских лагерей, активист крымскотатарского национального движения. Для меня Александров – еще и настоящий русский интеллигент, то есть человек, одаренный особой чувствительностью и состраданием к ближнему. Очевидно, что качества эти были привиты ему в семье – интеллигентной, пожалуй даже привилегированной.
Григорий Александров родился 14 мая 1928 года в Москве, в семье Матвея Павловича Александрова – крупного военного специалиста, картографа, к началу Отечественной войны - генерала. Семья жила на Второй Мещанской (ныне улица Гиляровского) и состояла из шести человек, Гриша был последним ребёнком.
Судьбе было угодно распорядиться так, что детство Григория Александрова закончилось слишком рано. В войну он потерял всех своих близких. В 1941 году машина, в которой находился его отец - Матвей Павлович вместе с другими офицерами высшего командного состава, попала под бомбёжку в прифронтовой полосе, все погибли. Мать Григория Александрова, Елизавета Петровна, была филологом, знала несколько языков. Она преподавала в МГУ и часто привлекалась в качестве переводчика Кремлём. Елизавета Петровна умерла в 1943 году. Старшие дети в семье - Любовь, Павел и Леонид погибли в 1941-1943 гг.
Впрочем, жизнь Александрова круто изменилась уже в июне 1941 года, когда Гриша 13-летним мальчишкой уехал на каникулы к дяде на Украину, в Николаев. Здесь его застала война, он оказался в оккупации. В сентябре 1941 года его дядю Бориса Петровича Новочадова - известного в городе хирурга - за отказ работать врачом в немецком госпитале, оккупационные власти расстреляли.
В апреле 1942 года Гриша во время облавы был схвачен в Николаеве и угнан на работу в Кенигсберг, откуда в сентябре бежал. 15 августа 1943 года он был арестован в Кременчуге и освобождён в сентябре Красной армией. Прибавив себе 3 года, Григорий Александров оказался на фронте. С декабря 1943 г. по апрель 1944 г. Александров воевал на 2-м Украинском фронте - вначале рядовым, а затем сержантом дивизионной разведки 214-й дивизии 53 армии. 8 февраля 1944 года он был тяжело ранен. 2 августа 1944 года полностью комиссован и признан негодным к дальнейшему прохождению воинской службы. А на следующий день, 3 августа, он был арестован и содержался 532 дня в Черкасской и Киевской тюрьмах. 17 января 1946 года был освобождён с формулировкой: "отсутствие события преступления".
В 1946 году Григорий Александров поступает на юридический факультет Московского государственного университета. Здесь он проучился до 1950 года. Жил в общежитии, перебиваясь случайными заработками. Новые хозяева, занявшие квартиру Александровых на Второй Мещанской после смерти его матери, не пустили его в дом, а когда он пытался доказать, что он жил в этой квартире, пригрозили расправой. Некоторое время он прожил у известного советского историка, академика Евгения Викторовича Тарле, который хорошо знал его покойную мать.
Этот период стал определяющим для последующей жизни Александрова. В 1951 году Александров был арестован и осуждён, как автор рукописи "Пасмуровое стадо обезьян". Огромная рукопись объемом около 700 страниц была посвящена Сталину и его окружению. Решением Московского суда он получил 25 лет лагерей по печально известной 58-й "антисоветская агитация и пропаганда ". Как вспоминал Григорий Матвеевич, следователи и судьи долго не могли поверить, что стоявший перед ними юноша в неполные 23 года является автором рукописи – до тех пор пока Александров не продекламировал стихотворение "Те времена прошли...".
Те времена прошли. Царей не стало.
В стране вся власть усам принадлежала.
Грузин какой-то с пышными усами
Всех обольстил, растлил и покорил.
Его светлейшим солнцем называли
И чтили гениальные усы
Чарующей, неслыханной красы.
Усатый за любое дело брался
Стыда он не имел, людей он не боялся
А холуёв бесчисленная стая
Его в кантатах и песнях прославляя,
Творила всё, что скажет божество.
Людей бесчестных торжество
Пришло на Землю, Правду попирая.
"Лишь за пересказ этого стихотворения - заявил ему один из следователей - можно даже ребёнка расстрелять без суда и следствия".
В 1955 году, уже после смерти Сталина, Александров был освобожден. Но реабилитация оказалась формальной, ему на руки был выдан паспорт - фактически "волчий билет" - сроком действия на шесть месяцев, согласно которому ему разрешалось жить в Советском Союзе не ближе 101 километра от 200 центральных городов по специальному списку паспортной системы МВД СССР.
Об этом периоде сохранились записи Григория Матвеевича:
"Проскитавшись 4 месяца, подвергшись всем мыслимым и немыслимым унижениям и издевательствам, зарабатывая себе на жизнь случайным трудом, я приехал в Ташкент, где формально не имел право жить. Но в Ташкенте в те годы не обращали внимание на формальности и любой человек, не имеющий паспорта, мог устроиться на кирпичный завод, куда не шёл работать ни один из жителей Ташкента. Платили чрезвычайно низко, а работа производилась в горячей печи. В 55-м общежитие не давали, спали там же, где и работали.
В 1956 году летом работал на кенафе в колхозе "Политотдел" Насколько тяжела или легка эта работа, судите по одному из примеров. Ни один колхозник "Политотдела" не работал на сборе кенафа. За 2 месяца у шести барабанщиков (те, кто вылущивал кенаф) оторвало руку, четверо умерли - итого 10 из 32. В конце октября 1956 года меня приняли на работу в монтажную бригаду. В 1957 году был арестован за рукопись ещё не законченную (примерно около 600 машинописных страниц). Через год освободился и вынужден уехать в Алмалык Ташкентской области.
В 1959 году по доносу некоего Горбатюка меня арестовали за то, что я с друзьями говорил о выборах, в частности об избирательном бюллетене, где стояла одна фамилия депутата, а внизу красовалась надпись: "Оставьте одного депутата, а остальных вычеркните". В 1960 году меня освободили после годовой отсидки в следственном изоляторе в Таштюрьме».
Наверное, после этих слов излишне говорить о том, что за Александровым как за ярым антисоветчиком, будет всегда сохраняться негласный надзор.
В мае 1964 года Григорий Матвеевич женился на девушке Галине - она работала библиографом в библиотеке ТашГУ. Через год, в 1965 году, у них родилась дочь Наташа. Галина Александровна на многие годы обеспечила ему надежный тыл и стала его самым верным другом…
Уже в Алмалыке Григорий Александров познакомится с проблемой репрессированных народов. И, конечно же, наделенный даром особого сочувствия и обостренным чувством справедливости, он не мог остаться в стороне от национальной проблемы крымских татар… Первый крымский татарин, с которым познакомился Григорий Александров, был Зевид Газиев. Случилось это в 1958 году. А уже в 1960-х состоялось его знакомство с Мустафой Джемилевым, Асаном Джемилевым и его женой Эдие. И, наверное, не случайно, в написанном в 1971 году романе "Я увожу к отверженным селеньям", посвященном советским политическим лагерям, был герой – крымский татарин Асан Аметов. Эта книга была издана в парижском издательстве "Имка-Пресс" в 1978 году. В аннотации книги сказано: "Дантовский стих дал название этому лагерному роману, уводящему читателя в круг гулаговского ада. Это не воспоминание, не "роман" в обычном смысле этого слова, а скорее народный эпос, рассказ о судьбах русских людей, о жизни в нечеловеческих условиях лагерей, о борьбе со злом, за сохранение человеческого достоинства". Замечу, что четвёртая глава под названием "Асан" второго тома романа посвящена крымскотатарской тематике.
Важнейшей вехой в творческой жизни Григория Александрова стала его поэма "Факел над Крымом", причиной написания которой послужило трагическое событие в истории крымскотатарского движения - самосожжение Мусы Мамута 23 июня 1978 года. Об этом сам Александров напишет так: "От Мустафы Джемилева 1-го июля 1978 года я впервые услыхал о самосожжении Мусы Мамута - через три дня после его смерти. Сам выехать в Крым не мог: был нездоров, вскоре слёг в больницу... Поэму "Факел над Крымом" я начал писать дома, а окончил в больнице. Её многократно переписывали от руки и перепечатывали на машинках". Позднее, уже редактируя до неузнаваемости искаженную, ходившую в самиздате поэму, Александров заметит: «Память о погибшем Мусе не должна умереть. Нет мук чужих, есть боль моя. Забыть о них бесчестно и невозможно».
В 1980 году Александровым был написан еще один роман – к сожалению до сих пор не издаенный - "Сквозь вековечный стон". Эту активность советский режим Григорию Александрову не простил. В феврале 1983 года он был арестован в Москве. 30 августа 1983 года Судебная коллегия по уголовным делам Ташкентского городского суда рассмотрит уголовное дело в отношении Григория Александрова, установив, что:
"Уголовное дело в отношении Александрова Григория Матвеевича по ст. 191 прим. 4 УК УзССР производством прекратить и направить его на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа системы МВД УзССР".
Об этом периоде Григорий Матвеевич вспоминает: "В 1983 году меня арестовали за мои книги и поэму ["Факел над Крымом"] и за посильное участие в движении крымских татар. Сперва последовали тюрьмы - Ташкентская, Московская, Оренбургская. В Ташкентской психиатрической больнице, куда меня отправили из Ташкентской тюрьмы, экспертиза признала меня психически здоровым, но для наших чекистов показалось слишком лёгким наказанием тюрьма и лагерь и они решили объявить меня сумасшедшим. Следователь Азарян прямо сказал мне: "Из лагеря вы выйдете живым через три года, а из психушки - сомневаюсь. Если через 7-8 лет Вас освободят, то разум к Вам не вернётся".
Четыре с половиной года я пробыл в психушке. За мою жизнь меня дважды убивали в советских и немецких лагерях и издевались так, как не умела издеваться инквизиция. Историю инквизиции, папской и епископальной, я знаю неплохо, но инквизиторы по сравнению с советскими "врачами"-психиатрами - невинные младенцы. Они просто выворачивали руки, подвешивали и сжигали. До большего они не додумались. Советские "врачи" с помощью лекарств отнимали разум. Это самая страшная пытка".
Лишь 21 августа 1987 года Ташкентская судебная коллегия отменила принудительное лечение, в котором впрочем Александров, будучи психически здоровым, совершенно не нуждался…
В 1991 году Григорий Матвеевич приехал в Крым - он был приглашён и принял участие во II Курултае крымскотатарского народа.
23 июня 1991 года состоялась премьера спектакля памяти Мусы Мамута. Вот как вспоминал об этом Александров: «Музыка... Я слышу победу над смертью и скорбь об ушедших. Мечутся блики света: красного, как воскресшая кровь, сожженного Мусы, багрового, как гнев униженного народа, голубого, как день идущий за ночью.
Тишина. Проходит двадцать - тридцать секунд. Зал взрывается овацией. "Автора! - требует зал. Мои давние друзья Эдие и Асан буквально тащат меня на сцену. Я ошеломлён. Такой искренней благодарности не ждал.
На сцену выходят зрители и дарят мне цветы. Рядом со мной Зекие, жена Мусы. Цветы не умещаются у неё в руках. По лицу женщины текут слёзы. Меня обнимают незнакомые люди. Рядом со мной встала Эдие. Я слышу её тёплые слова. Она говорит, как в 83-м году мне приказывали отказаться от поэмы и обещали освободить, если я выполню это требование.
Да, это правда. Следователь Азарян уговаривал меня публично покаяться, но из его затеи не вышло ничего. Обозлённый Азарян 23 мая 1983 года в Таштюрьме пригрозил мне:
"Не откажетесь от всего написанного - не миновать вам психушки. Я сомневаюсь, чтоб оттуда Вы вышли живым"…
И всё же я выжил. Зачем?
Но сейчас я знал зачем. Я видел зал и людей, что несли цветы мне и жене Мусы. Я понял: люди увидели обнажённую правду о борцах и жертвах, их искренние чувства отданы им. Я же и артисты, сколько у нас хватило сил, рассказали людям о тёмных днях прошлого, рассказали чтоб оно никогда не повторилось… Что случится с ними, коль наша история повторится? Мне страшно. Но не бывать тому! Не бывать! Я повторяю это как заклинание. И верю, что такое не случится. Я вижу лица зрителей - они готовы постоять за себя и за детей своих.
Глотнувшие свежий воздух свободы в клетку не вернутся. Путь долгий и трудный ждёт нас, но это путь к свету и радости. И я, узнавший все муки, что могут выпасть на долю человека, верю: гнусное и тёмное прошлое осталось позади».
Закончить эту передачу я также хочу словами Григория Матвеевича Александрова: «На днях мне удалось побывать на курултае. Я услышал речи, полные мужества и здравого смысла, и постарался понять, как живет народ, о чем мечтает, куда стремится. Я поверил, что будущее крымских татар в Крыму и только в Крыму. Народ-изгнанник будет народом-хозяином».
Программа «Тарих левхалары» выходит на телеканале АТР в субботу в 20-40 и повторяется в воскресенье в 8-40; на Радио Мейдан в субботу в 10-00 и и в 16-00
|
