Адиле Эмирова, доктор филологических наук, профессор (г.Симферополь, АРК)

     Празднично-яркая, экзотическая и притягательная природа Крыма, его богатая история, сложившаяся на основе перманентных процессов дивергенции и конвергенции сотен племен и народов, колоритная мозаика его совокупной культуры - все это издавна привлекало внимание художников слова, кисти, звука и служило питательной почвой для их творчества.
     "Крым я люблю, как говорится, с первого взгляда и на всю жизнь, люблю, как любят его все или многие люди, пишущие стихи и любящие поэзию. У меня много стихов о Крыме, и сказать о том, почему, за что и как я его полюбил и люблю, сказать об этом прозой лучше и больше, чем сказано в этих стихах, я не сумею", - так написал Б.А.Чичибабин в одном из писем читателю [1]. "Крымские прогулки" (1961), "Черное море" (1962), "Есть поселок в Крыму. Называется он Кацивели" (1966), "Еще недавно ты со мной..." (1968), "Месяц прошел и год, десять пройдет и сто..." (1970), "Херсонес" (1971), "Памяти Грина" (1975), "На могиле Волошина" (1975), "Чуфут-кале по-татарские значит "Иудейская крепость" (1975), "С.Славичу" (1976), "Судакские элегии" (1972, 1982), "Феодосия" (1984), "Дельфинья элегия" (1984), "Ежевечерне я в своей молитве..." (1984), "Коктебельская ода" (1984), "Воспоминание" (1984) и др. - эти стихи Б.Чичибабина прямо или опосредованно связаны с Крымом. Их условно можно разделить на два тематических цикла: философское осмысление бытия и татарский Крым.
     В стихах первого цикла звучит гимн прекрасной природе Крыма, которая притягивает взор и душу:

Дразнит прозу мою,
брызжет в раны веселый обидчик,
чья за мутью и зеленью
так изумительна синь ...[2, с. 77]

...Море хлопает в мол.
Море мокрые камешки сыплет.
Им никто не насытится.
Море и мертвых живит... [2, с. 78]

     Та же тема развивается в стихотворениях "Месяц прошел и год, десять пройдет и сто..." и "Есть поселок в Крыму. Называется он Кацивели".

...дышит - поет внизу море в барашках белых...
Чайки сулят покой. Звездно звенят цикады...
Ласточкино гнездо, Ласточкино гнездо -
Нежного неба зов, южного моря берег. [2, с. 79].

Там у синего моря цветы на камнях розовели
И дремалось цветам под языческий цокот цикад...
Жарко-ржавые пчелы от сока живьем осовели,
Черкал ящерок яркий. Скакал по камням богомол [2, с. 113].

     Однако тема радостного единения с природой крымского Эдема перемежается в них с мотивами тоски и безысходности и даже перекрывается ими:

Я от кривды устал, я от горнего голода высох,
Не смеются глаза, и улыбкой не красится рот...
Там нам было тепло. А бывало, от стуж коченели.
Государственный холод глаза голубые гасил... [2, с. 113]

     Тематически примыкает к предыдущему и стихотворение "Еще недавно ты со мной...", являющееся на первый взгляд гимном красоте обнаженной любимой:

И мир был только сотворен,
и белка рыжим звонарем
над нами прыгала потешно.
Зверушка, шишками шурша,
видала, как ты хороша,
когда с тебя снята одежда...
Водою воздух голубя,
на обнаженнную тебя
смотрела с нежностью Массандра... [2, с. 224.]

     Но и здесь гимн женской красоте - по прихоти контрастной ассоциации - прерывается криком отчаяния и боли:

Как ни стыжусь текущих дней,
Быть сопричастником стыдней, -
Ох, век двадцатый, мягко стелешь!...
И далее сформулирована этическая максима:
...но злом дышать невмоготу
тому, кто видел наготу
твою на южном побережье [2, с. 225].

     Тема вечности и древности Крыма реализована в стихах "Херсонес", "Чуфут-кале по-татарски значит "Иудейская крепость", "Феодосия". Херсонес - античное городище, где "...лира у моря для мудрых поет / про гибель великой культуры..." [с. 223]; Чуфут-кале - иудейская крепость древнего народа - караимов; Феодосия-Кафа, подарившая поэту сплетение причудливых ассоциаций: Одиссей - "рыцарь чумазый под белой чалмой" - Грин - Пэппи - Айвазовский ("...лучше о Вечности поговорить / со стариком Айвазовским.. ." [2, с. 319] - Мандельштам - все это Крым. Это - История. Это - Вечность.
     Философское осмысление сущностных вопросов бытия - жизни и смерти, добра и зла, любви и обиды, вины и покаяния - сквозная тема стихотворения "Ежевечерне я в своей молитве...", примыкающего к крымскому циклу стихов Б.Чичибабина:

     Все вглубь и ввысь! А не дойду до цели -
На то и жизнь, на то и воля Божья.
Мне это все открылось в Коктебеле
Под шорох волн у черного подножья [2, с. 323].

     Современники и друзья поэта отмечали, что в его стихах 80-90-х годов "...все чаще стали прорываться ноты усталости от самого себя, возникала даже досель не свойственная ему внутренняя расслабленность. Рождалось досадливое чувство повторяемости, монотонности". [3, с. 8.] В стихотворении "Дельфинья элегия" поэт сравнивает себя с подопытным дельфином на карадагской биостанции. Ему здесь, в этом замкнутом и душном мире, одиноко и безысходно:

Я разлучен с родимой бездной,
мне все враждебно и непрочно,
и надо мной не свод небесный,

а потолок цементно-блочный...
...И вот - в пяти шагах от моря,
От неба синего и рая -
Я с неразумия и горе
Никак не сдохну, умирая [2, с. 322].

     Трагическая тема была не минутным явлением, а перманентным мотивом жизни и творчества поэта. Вот так заканчивается последнее его стихотворений:

Не мои ни пространство, ни время,
ни с обугленной вестью тетрадь.
Не под силу мне бренности бремя,
Но от бесов грешно умирать.
Быть не может земля без пророка.
Дай же сил мне, - кого-то молю, -
Чтоб не смог я покинуть до срока
Обреченную землю мою [2, с. 415].

     Второй цикл стихов поэта, условно названный "Татарский Крым", представлен стихотворениями "Крымские прогулки", "Судакские элегии" и "Черное пятно". Пафос этого цикла выражен в строке из "Судакских элегий": "Как непристойно Крыму без татар".
     В стихотворении "Крымские прогулки" лирическим героем является сам автор, и авторская позиция выражена прямо, в лоб:

...Улочками кривыми
в горы дышал и лез.
Думал о Крыме: чей ты,
кровью чужой разбавленный?
Чьи у тебя мечети,
Прозвища и развалины?
...Люди - на пляж, я - с пляжа,
там у лесов и скал,
"Где же татары?" - спрашивал,
все я татар искал....
Шел, где паслись отары,
Желтую пыль топтал.
"Где ж вы, - кричал, - татары?"
Нет никаких татар...
Родина оптом, так сказать,
Отнята и подарена, -
И на земле татарской
Ни одного татарина [2, с. 73-74].

     Эта же тема развивается во второй части цикла "Судакские элегии":

Мне с той землей не быть накоротке,
она любима, но не богоданна.
Алчак-Кая, Солхат, Бахчисарай...
Я понял там, чем стал Господень рай
после изгнанья Евы и Адама.

Как непристойно Крыму без татар!
Шашлычных углей лакомый угар,
Заросших кладбищ надписи резные,
Облезлый ослик, движущий арбу,
Верблюжесть гор с кустами на горбу,
И все кругом - такая не Россия [2, с. 227].

     (Ассоциация: в главе "Конец концов" романа-эпопеи И.С.Шмелева "Солнце мертвых" несколько раз повторяется: "Чужая земля, татарская" [4].)
     В 1987 г., после двадцатилетнего отлучения поэта от литературы, журнал "Новый мир собрался дать подборку его стихов, в том числе и "Судакские элегии". В ответ на просьбу И. Роднянской изменить строку "Как непристойно Крыму без татар" Б.Чичибабин написал ей: "Без татар Крым - не Крым, ненастоящий Крым, не тот Крым, который видел, и который описал, и в какой на всю жизнь влюбился Пушкин, который видели и любили Толстой и Чехов, Ахматова и Цветаева, Паустовский, Пришвин, Сергеев-Ценский; это какой-то искусственный, экзотический, специально для курортников и туристов придуманный и сделанный заповедник... Они (татары) были исконным местным населением этой земли, они были народом, пустившим корни в эту землю, обжившим ее, одухотворившим ее названиями гор, поселков, мифологией, памятью, верой, мечтой, они стали и были душой Крыма. И когда эту душу искусственно, насильственно изъяли из тела и тело осталось без живой души, но с какой-то тенью ее, с каким-то кровоточащим следом ее, с памятью о ней, - татар нет, а татарские названия остались, - это не только трагично, грустно, страшно, но в этом есть что-то неподлинное, притворяющееся, неестественное, стыдное, непристойное." (Из архива Б.Чичибабина. Выделено Б.Ч.)
     Несмотря на сопротивление поэта, эта строка была заменена на такую: "Я шел тропою горестей и кар". И только в цитируемом издании [2] она обрела первоначальный вид: "Как непристойно Крыму без татар" [2, с. 227].
     История создания стихотворения "Черное пятно" отражена в переписке А. Эмирова и Б.Чичибабина (1990 г.) [1]. Из письма А.Эмирова: "Ваше имя я впервые услышал от моего учителя Эшрефа Шемьи-заде, который в 1976 г. рассказал мне по секрету, что именно Вы, а не Твардовский или Евтушенко, являетесь автором популярного среди крымских татар стихотворения "Черное пятно"... В дополнение "к раскрытию тайны" Эшреф-агъа рассказал, что он встречался с Вами в Харькове".
     В ответном письме поэт подтвердил факт встречи с крымскотатарским писателем Э.Шемьи-заде, однако написал, что он не помнит такого своего стихотворения: "Наша встреча в Харькове и его рассказы "вдохновили" меня на небольшой стихотворный отклик, который я передал для распространения в дружеском кругу. Черновика у меня не осталось, и стихов этих я совершенно не помню. Может быть, в Вашем письме речь идет об этих стихах? Если да, то они написаны наспех и потому (повторяю, что я их не помню) вряд ли имеют какую-нибудь поэтическую ценность, но, пожалуй, там что-то говорилось о черном пятне, которое необходимо как можно скорее стереть" [1].
     По свидетельству вдовы поэта, Л.С.Карась-Чичибабиной, черновик этого стихотворения (в неоконченном виде) сохранился, оно вошло в сборник [5, с. 142-144]. Первая публикация стихотворение состоялась в № 2 (4) за 1993 г. крымской газеты "Мераба" с посвящением Эшрефу Шемьи-заде [1]. А.Эмиров свидетельствует: "...Борис Чичибабин прислал мне от руки написанный текст "Черного пятна", который хранится у меня" [5, с. 145].
     Стихотворение "Черное пятно" состоит из 13 катренов, в одном из которых действительно есть такие строки:

Постыдных дел в добро не красьте, -
живым забвенья не дано, -
скорей с лица Советской власти
сотрите черное пятно!

Не удержать водою воду,
не загасить огня огнем, -
верните родину народу,
его душа осталась в нем!

     Мыслитель и художник, патриот, ощущавший чужую боль как собственную, Б.Чичибабин страстно любил Крым и был одним из печальников (см. [6]) татарского Крыма.

Литература:

1. Чичибабин Б.А. Крымские прогулки. Из письма А.Эмирову // Газета "Мераба" ("Здравствуйте"). - Симферополь, 1993. - № 2 (4).
2. Чичибабин Б.А. В стихах и прозе. - Харьков: Фолио; Каравелла, 1998. - 463 с.
3. Борис Чичибабин в статьях и воспоминаниях. - Харьков: Фолио, 1998. - 463 с.
4. Шмелев И. Солнце мертвых. Эпопея // С того берега. Писатели русского зарубежья о России. Произведения 20-30-х гг. Книга первая. - М.: Водолей, 1992. -С. 241.
5. Чичибабин Б. Раннее и позднее. - Харьков: Фолио, 2002. - 479 с.
6. Эмирова А.М. Печальники татарского Крыма: Б.Чичибабин и В.Некипелов. (Поэтическая перекличка через 30 лет) // М.А.Волошин - поэт и мыслитель. Материалы Международной научной конференции. Крым, Коктебель, 17-21 мая 1999. - Симферополь: Крымский Архив, 2000. - С. 106-114.