из книги "Рефлексия о советском пространстве и времени.
Очерки советской исторической и географической науки"

Предисловие

     <...> Основное, что нас интересует в данном тексте, связано с особенностями превращения исторической информации в историческое знание. Археологические данные в данном аспекте исключительно важны. Они активно получаются специалистами, сочетающими умственный и физический труд. То есть, они не носят случайного характера. Далее, с ними начинают приключаться самые странные, с нашей точки зрения, явления. Некоторые археологические данные становятся в высшей степени известными и превращаются в расхожий образ массового сознания. Многие археологические данные даже не могут выйти на уровень рутинного употребления специалистов. Они, в основном, есть достояние тех, кто стал непосредственным участником раскопок. Некоторые археологические находки, скажем деликатно, теряются (не сохраняются, не музеефицируются, скажите, как хотите).
     Почему происходит такое разделение в судьбах археологических данных? Почему археологическая информация, которая, казалось бы, одинаково важна, так как есть бесценное знание о прошлом, столь различается в последующей своей судьбе? На рассмотрение этого интереснейшего вопроса и направлена серия очерков.
     Мы понимаем, что работа будет встречена однозначно негативно. Об этом говорит многое. Специалисты шарахаются от той тематики, которая для нас стала основной. Расскажем случай из жизни. Мы попросили поставить доклад - на семинаре в Отделе Востока Эрмитажа (Санкт-Петербург). Тема связана с анализом превращения археологической информации в историческое знание. Доклад должен был состояться 5 марта 2003 года. Все было договорено с Григорием Львовичем Семеновым, заведующим отделом Востока Эрмитажа. Также уточнялись детали с ученым секретарем отдела Светланой Борисовной. Была встреча и упоминание относительно доклада с Марком Григорьевичем Крамаровским, доктором исторических наук, ведущим научным сотрудником Отдела Востока. М.Г. Крамаровский занимается раскопками в Старом Крыму 25 лет. Нам представлялось в высшей степени важным и интересным присутствие на докладе человека, имеющего такой большой опыт полевых археологических работ в Крыму и особенно в Старом Крыму. Доклад был связан с крымской тематикой.
     Несмотря на все договоренности, доклад не состоялся. Поводом стало то, что мы "не подтвердили" свое намерение выступать. Повод выбран неубедительный, так как все было четко определено (тема, место и время). Можно сказать, что случайность, но такого рода феномены, когда историки не хотят контактировать с коллегами из других специальностей, характерен для постсоветского научного сообщества ¹. Контактов откровенно боятся. Есть клановое научное сообщество. Есть свои писаные и не писаные законы поведения. Отходить от них ни под каким видом нельзя. Научное сообщество историков защищается от нежелательных изменений и новинок в целом. Разумеется, основанием служит профессионализм этих людей.
     Примерно аналогичная история была с попыткой выступления в Пушкинском доме Санкт-Петербурга, то есть Институте русской литературы РАН. Была просьба поставить доклад, и были контакты с профессором Твороговым. Профессор Творогов - один из ведущих специалистов по каноническому пониманию "Слова", как подлинного текста XII века. У коллег - филологов, также не оказалось времени послушать профессора, который написал монографию, относительно "Слова", проанализированного с новых позиций. Причина в том, что позиции нежелательны. Получилось, что "Слово", в его окончательном варианте, было отредактировано Карамзиным. То есть, это не XII век.
     Смысл такого рода поведения представителей российского научного сообщества в старательном уклонении от нежелательных, несанкционированных новинок. Никто не должен вмешиваться в дела их научного сообщества. Это могут быть историки, географы, специалисты по "Слову о полку Игореве", кто угодно. Они приватизировали свои научные дисциплины и направления, и никого со стороны слушать и читать не хотят. Прошлое должно оставаться под контролем научного сообщества. Оно, как раз и создано, для такого контроля. Желаем успехов, но поскольку у нас свои научные интересы, изложим суть своей позиции письменно.
     Итак, данный текст представляет собой собрание очерков, которые могут, с нашей точки зрения, быть важными для понимания восприятия информации, получаемой археологами и историками, и трансформации этой информации в историческое знание, то есть усвоенную информацию.
     В тексте все ссылки на собственные работы сделаны по третьему изданию "Сочинений". Оно наиболее полно отражает основной массив публикаций по теории социо-культурных систем, на которую мы опираемся в данной работе ². В это издание вошли наиболее значимые приложения данной теории ³.
     История Крыма, в российской социо-культурной системе (СКС), никогда не исследовалась независимо. Причина в том, что история Крыма стала активно формироваться после его присоединения к Российской империи. В изложение - формирование крымской истории всегда закладывался строго определенный социо-культурный смысл и интерес.
     В некоторые периоды это делалось более деликатно, но в некоторые российские (советские) идеологи - историки переходили к откровенно упрощенной форме. Последние весьма важны для анализа. Примитивизм имеет ту прелесть, что делает исходные посылки более очевидными. Примером целенаправленного формирования примитивной исследовательской исторической установки на прошлое Крыма может быть послевоенный период времени (1945 - 1980-е годы).
     Рассмотрим послевоенные установки на крымскую историю. Они важны по причине того, что доминировали с 1944 - 45 годов до конца 1980-х годов. Начало этого периода связано с депортацией нерусского населения из Крыма (крымских татар, греков, армян, болгар, немцев). Окончание периода связано с крахом советской идеологии и развалом СССР.
     Данный период цельный. У него четко определенное начало и логическое завершение. У него своя идеология, которая берет истоки в прошлом, но в своем конкретном виде, имевшая место только на протяжении 40 - 45 лет.
     Для понимания этого периода в особенности важны установки, заложенные в начале 1950-х годов. В дальнейшем была рутина, связанная с бесконечным пересказом того, что было разрешено (приказано) говорить. Важно и то, что, начиная с 1960-х годов, крымская мифология, стала настолько привычной, что о ней, скорее, никто и не задумывался.
     Анализ проводится не для восстановления "исторической правды". Тем более, это не анализ для критики конкретных лиц. Бог с ними. Это винтики идеологической машины. Они знали, что и зачем делали. Мы хотим понять особенности научной рефлексии в отношении регионов, которые подвергаются активному социо-культурному переосвоению. В Крыму произошла очередная замена населения и СКС, воспользовавшись войной, провела очередные депортации. Под такого рода действия, нужно было переоформить прошлое. Это и было сделано. Дело не в конкретных лицах, а в проявлении социо-культурного процесса переосвоения территорий и рефлексии по поводу этого процесса. История Крыма этого времени, есть только частный случай более общих синергетических процессов.

Претория, ЮАР
16 мая 2003 года

Что у трезвого на уме, у ... на языке ⁴

     Есть множество работ, как монографий, так и статей по крымской истории, написанных с жестких советских позиций. Историки этого периода времени, как никогда близко, стояли к картельным органам. Не случайно многие выпускники исторических факультетов (с удовольствием) находили работу, именно в карательных и идеологических органах. Это давало стабильность и уверенные перспективы. И первое, и второе бессмертно в российской СКС. История перестала быть наукой, и стала носить откровенно карательно-воспитательно-промывательный характер. Было сформировано многочисленное профессиональное историческое сообщество, которое позволяло дать отпор идеологическим врагам СССР, в любом направлении. Врагов было много и историков, по этой причине, было чрезвычайно много. Рыбаков, среди них, один из первых.
     Любопытно, что советское научное историческое сообщество сохранилось и поныне. Именно по этой причине важно проанализировать методологические и теоретические установки одного из его лидеров и посмотреть особенности их воплощения в конкретные интерпретации истории Крыма.
     Есть замечательная публикация академика Б.А. Рыбакова о том, как нужно писать крымскую историю ⁵. Она не вполне известна по причине своей (не)открытости, последние несколько десятков лет. Вероятно, данная публикация изымалась из библиотек, в послесталинские времена. Вместе с тем, ее принципиальные положения, в закамуфлированном виде, проводились историками вплоть до конца 1980-х годов.
     Кто такой Рыбаков, и какое он место занимал в советской исторической науке, мы уже писали ⁶. То, что такой гигант советской истории коснулся крымского прошлого, очень показательно.
     Работа Рыбакова "Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований" наиболее показательна в советской послевоенной рефлексии о Крыме. Она необычна своей кристальной чистотой. Это редкий пример идеологической работы, именно по теоретическим и методологическим исследовательским установкам, именно на крымскую историю. Обратим внимание на наиболее характерные и интересные моменты этой жесткой советской интерпретации крымской истории.
     В брошюре Рыбакова необычно следующее.
     Первое - столичный академик пишет специальную работу по методологии интерпретации региональной истории. Правда, этот регион Крым, из которого не так давно были депортированы многочисленные нерусские люди.
     Еще более необычно, что работа издается в Симферополе. Традиционно работы московских авторов издавались в Москве. В данном случае, сочетание почти парадоксальное. Рыбаков был слишком большим начальником, от исторической науки, чтобы писать региональные работы. Наличие такого текста странновато.
     Тираж брошюры 800 экземпляров. То есть, по времени издания (1952 год), это почти работа для служебного пользования. Тиражи были, как правило, очень большие. Мелкий тираж - показатель внимания к данной теме, со стороны столичного начальства.
     Крымская история всегда играла важную роль для российских историков, по причине того, что это регион переосвоения. На момент его присоединения к Российской империи, здесь была государственность иного социо-культурного образования. Именно с этим связано большое количество проблем и вопросов, выходящих далеко за пределы региона. Крымская история носит во многом индикативный характер для всей истории - идеологии российской СКС.
     Второе - работа Рыбакова явно предназначалась для историков. Это была не работа для широких слоев населения, а для формирования правильной, то есть научной установки на историю Крыма у "армии советских историков". Им нужно было объяснить, как понимать тот или иной вопрос крымской истории. В силу опасности данной тематики и высокой степени неопределенности некоторых вопросов крымской истории новейшего периода времени, нужно было специальное пояснение. Работа Рыбакова выполняла эту задачу.
     Примеров работ такого рода не много. Обычно исторические работы метауровня носят более скрытый характер. Высказываемые тезисы в них не столь очевидны. Работа Рыбакова в этом отношении исключение.

Указания товарища Сталина и крымская история

     В советский период времени совершенно естественным было исходить, в интерпретации крымской истории, из идеологических документов. Как говорила партия, так и повторяли историки. Рыбаков опирается на труды Сталина. Поскольку у Сталина не было трудов именно по Крыму, то за основу берется интерпретация ... языкознания. Казалось бы, связи нет. Но это, только "казалось бы". Как показал Рыбаков, связь прямая.
     Рекомендация академика однозначная. "Советским историкам, изучающим прошлое Крыма и Причерноморья, необходимо пересмотреть свои взгляды и методы работы под углом зрения сталинских трудов" ⁷. Это легко сказать, но сложно сделать. Языкознание, самая ближайшая область сталинских научных увлечений к истории Крыма. Остальные еще дальше. Именно по этой причине Рыбаков пишет тезисы, относительно понимания крымской истории в свете трудов товарища Сталина.
     Такого рода примитивное, в своей однозначности, изложение установок на историю Крыма, и указание на труды первого лица государства, как основу понимания региональной истории, есть явление не вполне обычное даже для российской СКС. Советский период, и в особенности послевоенный период времени (1945 - 1980-е годы), был особенным временем. В случае с Крымом, нужно было срочно провести воспитательную работу среди профессиональных историков. Это порождало и некоторую упрощенность, даже по советским меркам.
     

Вклад в географию

Диалектика целого и части

     После вклада в географию, следует тезис относительно того, что "крымский полуостров ни разу в истории не представлял собою какого-либо целостного государства. Или в Крыму было несколько небольших государственных образований, или же весь полуостров, или часть его входили в состав государств, связанных с Восточной Европой" ⁹. Далее говорится, что "ни одно из исторических явлений в Крыму нельзя рассматривать изолировано, без связи с судьбами не только Северного Причерноморья, но и всей Восточной Европы. История Крыма - неотъемлемая и важная часть истории Восточной Европы" ¹⁰.
     В идеологической интерпретации крымской истории, со стороны российских историков, данный тезис играет исключительно большое значение. У него есть два аспекта. Первый - связанность Крыма с некими социо-культурными образованьями. Второй - связанность Крыма именно с Восточной Европой.
     Первый аспект верен. Крым никогда, в силу того, что географически это небольшой регион, не мог быть совершенно изолирован от своего окружения. Но, с равным успехом, можно утверждать аналогичное и по множеству иных регионов. Вступать в дискуссии по этому вопросу бессмысленно. Для Рыбакова это только необходимое начало советской концепции освоения Крыма.
     Второй аспект откровенно некорректен. Есть большое количество периодов крымской истории, когда его отношения с Восточной Европой, и тем более с Русью, не играли практически никакого значения, ни для одной стороны. Они, может быть, и были, но носили вполне случайный характер. Позднее появились сказки историков. Например, прохождение легендарного "русского фантомаса" Афанасия Никитина, через Кафу, то есть Феодосию. Но даже такие легенды ничего не говорят относительно неких устойчивых связей Руси и Крыма.
     В дальнейшем анализе освоения Крыма мы будем детально рассматривать вопрос относительно освоения Крыма, как части варварско-кочевой СКС ¹¹. Детально будет рассмотрен и вопрос относительно переосвоения Крыма в рамках российской СКС. Сейчас не будем вдаваться в детали. Отметим только, что тезис Рыбакова держится на серьезнейших фальсификациях крымской истории. Строго говоря, это даже не фальсификация, а просто выдумка, удобная в идеологическом отношении. Фальсификация подразумевает определенное искажение реальности, на неких источниках. В данном случае, введен тезис, который подкрепляют не источники, а карательные и идеологические органы.
     Тезис о том, что "ни одно из исторических явлений в Крыму нельзя рассматривать изолировано, без связи с судьбами не только Северного Причерноморья, но и всей Восточной Европы. История Крыма - неотъемлемая и важная часть истории Восточной Европы" ¹² введен для внутреннего советского употребления. Он критики не выдерживает. Основанием его введения стал новый виток освоения Крыма после депортации нерусского населения в 1944 году.

От Адама и Евы до XXV съезда КПСС

     Следующий тезис Рыбакова основан на линейной концепции времени, в ее жестком марксистско-ленинском понимании. Есть поступательное историческое развитие. Есть негативные и позитивные факторы, которые влияют на историческое развитие. Соответственно, есть реакционные, и прогрессивные явления, люди, идеологии, все что угодно. Излишне говорить, что все позитивное связано только с текущим советским пониманием всего. Все негативное с тем, что не соответствует текущему советскому пониманию всего. Рыбаков знает, что есть прогрессивное, а что реакционное.
     Пишется: "При изучении истории Крыма необходимо учитывать глубокие внешне исторические факторы, в смысле их влияния на развитие и торможение местных производительных сил. Нужно правильно оценить для развития Крыма таких исторических событий, как греческая колонизация, сложение скифского государства, римская и византийская агрессия, образование русского княжества на территории Крыма (Тмутараканское княжество), завоевания Крыма кочевниками (хазарами, половцами, татарами), захват крымских городов генуэзцами, завоевание Крыма Турцией" ¹³.
     Далее, оценка крымской истории Рыбаковым ведется с точки зрения разделения прогрессивного и регрессивного, внесенного в крымскую историю за последние 2700 лет. Для Рыбакова нет различных культур, нет разнообразия их ценностных установок, меняющихся, кстати, и в зависимости от исторического развития. Есть только однозначное линейное развитие. Оценка прошлого, какое бы оно ни было дальнее, ведется только с узкой точки зрения текущих партийных интересов.
     В основании такой оценки четко прослеживаются задачи очередного периода социо-культурной ассимиляции Крыма. Декларировать можно что угодно, но фактические задачи советского послевоенного периода освоения Крыма были связаны именно с ассимиляционными процессами. Эти процессы не стоит связывать только с некими малыми народами Севера или североамериканскими индейцами. Это гораздо более общий процесс. После депортации из Крыма основной массы нерусского крымского населения начинался новый этап ассимиляции территории региона. Под него и формировался новый образ региона, всего его прошлого.
     Критиковать столь примитивную и агрессивную точку зрения, как у Рыбакова, очень сложно. Она слишком проста и агрессивна, для научного анализа. Ее можно только прояснить, и понять, с чем она связана. С такой позицией можно (не)согласиться, в зависимости от собственных установок и интересов. Важно отметить и то, что столь примитивные линейные построения есть порождения строго определенных периодов идеологической борьбы СКС, и практических ассимиляционных процессов в Крыму.
      После определения неразрывности связи Крыма и Русской равнины, и декларации относительно того, что именно Рыбаков все знает о том, кто прогрессивный, а кто реакционный в истории Крыма за последние 2700 лет, начинается оценка различных исторических периодов крымской истории.
     Рыбаков последователен. Народы, оставившие свой след в истории Крыма, оцениваются как прогрессивные или реакционные, якобы с точки зрения работы И.В. Сталина "Марксизм и вопросы языкознания". В реальности, оценка делается с более общих советских интересов. Сталин, со своими упражнениями в языкознании, не имеет отношения к данной интерпретации.
     В последующие времена столь однозначная точка зрения стала чем-то неприличным у историков, но неприличность состояла именно в ссылке на Сталина, а не в самом методологическом подходе. Когда выяснилось, при Сталине был "культ личности Сталина". Его заменили другие лица. "Вопросы языкознания" заменили другие, столь же универсальные партийные работы. Методологический принцип историков не изменился.
     Невозможно удержаться от сравнения. Академик Рыбаков, в своем понимании времени, подобен Шарикову, с его однозначными и категоричными оценками ¹⁴. Он все знает, и все вопросы решает четко, ясно и, порой, неожиданно. Рыбаков-Шариков кого-то любит и ценит, а кого-то не очень любит, и не очень ценит. Все это очень интересно и по этой причине дадим слово "академику Шарикову".

Пять причин любви к грекам

     Любовь чувство деликатное, сложно уловимое, но не для советского историка-академика. Здесь все имеет рациональные советские основания.
     Рыбаков любит греков.
     Греки в Крыму Рыбакову нравятся.
     Греки в Крыму прогрессивные.
     "Основание в Крыму городов-полисов эллинскими выселенцами имело большое положительное значение для исторического развития Крыма, так как приобщило его к высокой античной цивилизации. Симбиоз греческих городов и местного населения привел к созданию своеобразной культуры Причерноморья" ¹⁵.
     В любви к грекам нынешних российских и недавних советских авторов есть общие основания. Почему российским авторам в целом и академику Рыбакову, в частности, нравятся греки? Шарикову нравились слоны и не нравились коты. Рыбакову и советским авторам нравятся греки и не нравятся татары в Крыму. Почему? Выскажем свое предположение. Причин несколько.
     Первая причина. Вероятно, потому, что греки не татары и очевидно отличаются от татар. Это основная причина, по которой российские авторы любят греков в Крыму, во все времена. Греки есть живое свидетельство того, что Крым не был только татарской территорией.
     Важно и интересно, что теоретическая любовь российских авторов к крымским грекам, не избавила последних от систематических практических депортаций со своей родины. Начал Суворов. Закончилось работой НКВД в 1944 году. Любовь в российской СКС - дело суровое, как и добро, которое "должно быть с кулаками". Вполне понятно, что большое добро, должно быть с "большими кулаками". Случай описан советским поэтом.
     Вторая причина любви к прогрессивным грекам связана с тем, что они "выселенцы". Этот казенный партийно-карательный термин, в данном случае, очень важен. Известно где находится родина греков, и понятно, что ни не могут претендовать на некие особые права в Крыму. Греки живут в Греции, а не в Крыму. И сколь бы долго греки ни жили в Крыму, для Рыбакова-Шарикова они всегда будут выселенцами - переселенцами. В конечном итоге, так и произошло. Случилось это позднее, и крымским грекам немало помогли в этом отношении.
     Третья причина любви связана с тем, что крымские греки были сильно ассимилированы в российской СКС. Мы любим тех, кто похож на нас. Мы не терпим отличий. Греки, сохраняя свою этническую идентификацию, оказались в целом подвержены ассимиляции. Они легко вписывались в российскую СКС. У греков не было сопротивления ассимиляции, со стороны российской СКС. Первый раз это проявилось в процесс (пере)(вы)селения войсками Суворова крымского христианского населения за пределы Крыма. Это был первый случай насилия, активно способствовавшего ассимиляции. Далее шло примерно в том же духе. Склонность крымских греков к ассимиляции рождает благосклонное отношение к ним российских властей и любовь историков - идеологов.
     Четвертая причина любви связана с тем, что крымские греки - христиане, и по этой причине рассматриваются как антипод мусульман-татар, даже в атеистические советские времена. Все-таки, "почти свои". В некоторые исторические периоды конфессиональная идентификация играет важную роль. В некоторые времена, она теряет свое значение, но в целом, не исчезает никогда.
     Пятая причина любви российских историков всех времен к крымским грекам связана с тем, что они не претендуют на свой вариант крымской истории. Среди всех этносов, проживавших в Крыму, греки имеют самую длительную региональную историю. Они имели города-полисы, то есть государственность. Но это было давно, и претендовать на нечто самостоятельное, в современные времена, у них нет оснований. Это приятно отличает их от крымских татар, которые все еще не могут забыть о своей прошлой государственности. Их за это пришлось всех даже выслать из Крыма.
     Греки, так же, как и Рыбаков, строят крымскую историю по линейным принципам и делают это с антитатарских позиций. Яркий пример связан с работами современного греческого крымского историка Кесмеджи ¹⁶.

Наши скифы

     Академику Рыбакову также нравятся скифы. В исторических работах послевоенного периода времени порой даже встречается термин "наши скифы". Они действительно "наши", как это ни странно. Наши, поскольку близки Советской власти идеологически. Это кажется еще более странным, но удивляться не стоит.
     Пишется следующее: "Образование в Крыму скифского государства, имевшее большое прогрессивное значение, и усиление местного элемента в полугреческих городах выдвинуло на первое место аборигенные племена Причерноморья, и поэтому внешние силы, которые пытались овладеть Крымом и насильственно оторвать его от Восточной Европы, должны рассматриваться как препятствие в развитии производительных сил полуострова" ¹⁷.
     Скифы есть любимый крымский этнос российских и советских авторов. Дело не в стихах А. Блока и его утверждениях, что русские и есть скифы. Дело более серьезно. Причин любви к скифам также много. Рассмотрим их.
     Первая причина любви к скифам связана с тем, что они не крымские татары. Это, скорее, основное. Это общая причина любви к самым различным народам, некоторое историческое время связанным с Крымом. То, что скифы не могли иметь ничего общего с крымскими татарами, вполне понятно. Их разделяет большое историческое время. Но прогрессивность скифов связана именно с тем, что в терминах Рыбакова они есть нечто противоположное татарам.
     Вторая причина любви к скифам связана с тем, что они жили на данной территории достаточно давно и имели свою государственность. В данном случае, государственность есть плюс, а не минус, как у крымских татар. Вопрос относительно скифской государственности очень неоднозначный, но принято считать, что у них было свое государство.
     Относительно государственности в варварско-кочевой СКС появилась и новая точка зрения. Она связана с теорией СКС ¹⁸. Но теоретические научные рассуждения для историков Крыма мало интересны. Более всего, важна идеология. Наличие скифской государственности важно именно в идеологическом отношении. Крымское ханство было не первым государством на территории Крыма, и поэтому татары есть кочевники и пришельцы. Их государственности в Крыму предшествовало государство греков - выселенцев и скифов - местных элементов.
     У крымских татар нет оснований претендовать на особые права в Крыму. Они такие же мигранты, как, например, русские переселенцы в Крым, приехавшие сюда из Горьковской области, после Второй мировой войны. Скифскую государственность российские авторы любят, в основном, по этой причине.
     Разумеется, исследование вопроса относительно скифской государственности, именно по этой причине, затруднено. Идеологический штамп и вероятность отклонения от него убивают возможность объективного исследования, соотношения государственности греческих колонистов и народов варварско-кочевой СКС в Крыму.
     Третья причина любви к скифам связана с тем, что есть "местный элемент". Любой местный элемент, только не татарского вида, даже если это черт с рогами или без рогов, будет приветствоваться российскими авторами. Крым, действительно, есть регион периодических миграций. От прежнего доминирующего этноса порой остается только название. Материальные и духовные свидетельства его пребывания на территории Крыма начинают носить полулегендарный характер. Для их исследования нужно быть особенно деликатным и последовательным. Задача сложна и в научном отношении. Но в силу идеологических причин, это как раз и не делается. И без того сложная крымская история сознательно фальсифицируется. Скифы оказались прогрессивным "местным элементом", и поэтому был задан их строго определенный образ. Произошла "позитивная мифологизация" скифов.
     Эта же судьба, в определенной степени, распространилась и на крымских татар. Но в данном случае произошла "негативная мифологизация" истории этого народа. Сложно найти в Крыму более "местный элемент", чем крымские татары, но именно поэтому, тщательно выделяются нетатарские "местные элементы" и вводятся жесткие идеологические штампы прошлого. Скифы, среди нетатарских "местных элементов", занимают первое место. Тавры - слишком легендарный народ. Это нечто наподобие кентавров древнегреческой мифологии или чего-то аналогичного. То есть, были - не были, непонятно.
     Четвертая причина любви к скифам в Крыму связана с предполагаемым ареалом их распространения. Рыбаков настаивает на связи Крыма с Восточной Европой. Для него это очень важный идеологический тезис. Скифы имели большой ареал распространения. Выражаясь в терминах теории СКС, ареал распространения скифов был связан с ареалом варварско-кочевой СКС в целом. Для советской идеологии, это очень важно по причине того, что многие, исторически давно освоенные в российской СКС территории, перешли ей от варварско-кочевой. Они были ассимилированы вместе с их населением ¹⁹. То есть, появляется отличная возможность связать Русь с Крымом. Для идеологии послевоенного периода, создававшей образ Крыма без крымских татар, это очень важно.
     Вероятно, есть и иные причины любви российских авторов к скифам в целом и скифам в Крыму, в частности. Скифы важны для советской идеологии, и мимо такой темы советский историк Крыма не может пройти.

Посмертная экспроприация экспроприаторов

     Рыбакову скифы важны для противопоставления Крыма и римской, византийский и генуэзской "агрессии". Подчеркнем этот странный, в данном случае, термин. Римляне, генуэзцы и византийцы в Крыму рассматриваются им именно как агрессоры.
     Попытаемся разобраться в этой странной логике. Это уже, отчасти, паранормальная история. Но объект нашего исследования - академик Рыбаков и его интерпретация крымской истории, поэтому следуем за всеми извилинами его партийной мысли.
     Рыбаков настаивает на том, что указанные выше народы есть "внешние силы" в Крыму, и должны рассматриваться как препятствие в развитии производительных сил полуострова.
     Утверждение противоречивое и нелогичное. "Внешние силы" или нет, это вопрос для обсуждения, но то, что они могли тормозить развитие "производительных сил" полуострова, бессмыслица. В этом есть явная нелогичность, даже с точки зрения марксизма-ленинизма. Она связана с тем, что скифы были кочевники. Поздние скифы стали вести более оседлый образ жизни, но все равно явно доминировало кочевое животноводство, и связанный с ним образ жизни. Только беднейшая часть скифского населения становилась оседлой. Это было вынужденная мера, и на нее шли от крайней нужды.
     Но даже вполне оседлые скифы могли периодически переходить на новые, и достаточно удаленные от Крыма, территории. Среди всех описанных в мировой науке видов оседлого населения, скифы были не самым развитым и не самым оседлым. Кочевники в целом, и кочевники в Крыму, обычно в советской науке, интерпретируются как нечто реакционное. Это связано не только с Крымом. Тезис носит общий, для марксизма-ленинизма, характер ²⁰.
     Римляне, византийцы и генуэзцы не были кочевниками. Это оспаривать никто не станет. Следовательно, с точки зрения производительности и прогрессивности производительных сил, они были на порядок выше скифов. То есть, Рыбаков не прав.
     Но так упрощенно рассматривать крымскую категорически историю нельзя. Она вся состоит из специальных случаев. Рыбаковым вводится странный оборот относительно того, что Римская империя, Византийская империя и государство Генуя были в Крыму агрессорами, и присутствовали только для эксплуатации "местного населения". По этой причине они должны рассматриваться как реакционные. То есть, дело не только в абстрактной прогрессивности оседлого населения и отсталости кочевников в целом. Оседлое население также бывает различным. Местные кочевники советскому автору ближе, чем оседлые агрессоры, пришедшие из враждебной Западной Европы, чтобы тормозить развитие производительных сил Крыма с I по XV века.
     Рыбаков приказывает советским историкам Крыма понимать ситуацию следующим образом: "Завоевание Крыма большими державами, связанными с ним морскими путями (Рим, Византия), не могло способствовать развитию местных производительных сил, так как Крым рассматривался этими державами, как объект эксплуатации, как стратегический пограничный пункт, как опорная база для военно-дипломатических операций и как рынок рабов, покупаемых у кочевников" ²¹.
     В данном тезисе - приказании букет допущений. Рассмотрим их. "Большие державы", которые исторически долгое время контактировали с приморскими районами Крыма, и вполне гармонично сочетались с его "местным населением", представленным людьми варварско-кочевой СКС, оцениваются крайне негативно. Причины следующие.
     Основная причина в том, что "большие державы" вели политику на социо-культурное освоение Крыма. Их присутствие в Крыму не был кратковременным захватом, кратковременной эксплуатацией. Со стороны Римской империи как государства, унаследовавшего контроль греческих приморских поселений, и со стороны Византийской империи, также во многом унаследовавшей греко-римские приморские поселения, имела место политика систематического освоения территорий. В том числе, и территории Крыма.
     Есть гигантское количество источников, дающих информацию о римском и византийском историческом периоде. Казалось бы, здесь не может быть никаких априорных утверждений. Есть многочисленные письменные источники. Возможен их сравнительный, взаимно дополняемый анализ. Есть множество археологических объектов, связанных с Римской и Византийской империей. В том числе, в Крыму. Нужно только вести их исследование, систематизировать данные. Но именно по причине проверяемости и неподконтрольности данного периода освоения Крыма вводится жесткий априорный тезис. Советские историки должны в один голос говорить то, что "рекомендуется" Рыбаковым. Иностранные книжки нечего читать. Занятие вредное во всех отношениях.
     Социо-культурные особенности освоения территорий Римской и Византийской империи описаны с позиций теории СКС. Текст не очень обширный, но он дает вполне корректное преставление о том, как интерпретируется теорией СКС процесс освоения периферийных, для этих империй, территорий ²². Случай с Крымом очень тривиальный. Империи были очень большие, и Крым не был для них чем-то уникальным. На него, в полной мере, распространялся имперский стандарт освоения территорий. Нет малейшего основания говорить относительно уникальности этого региона. В советской же интерпретации, Крым есть совершенно особый случай для римлян, византийцев и генуэзцев.
     Рыбаков отчасти поясняет причины негативного отношения к Византии. Оказывается в X - XIII веках роль Византии была "резко отрицательной, так как и император и патриарх стремились оторвать крымские области от связи с Русью, и использовали Крым в качестве стратегического района, откуда можно было направлять удары кочевников на Русь" ²³.
     Оборот в высшей степени неожиданный. Можно, не без некоторых оснований, говорить о том, что развитие православия на Руси, и в Крыму в частности, было связано именно с Византией. Крещение Руси именно в Крыму, точнее в Херсонесе (Корсуне), а можно сказать и в "нашем Севастополе", есть легенда. Она была введена российскими историками для обоснования прав Российской империи на те границы, которые она имела на конец XVIII века ²⁴. Но усвоение православия на Руси от Византии есть факт. Об этом Рыбаковым не говорится. Оказывается, Византия пытается оторвать Крым от Руси и делает нечто, в высшей степени, странное - пытается направлять удары кочевников на Русь из Крыма.
     В написанное Рыбаковым сложно поверить. Невольно перечитываешь и невольно сопоставляешь даты того, кто и когда существовал. Стоит вспомнить и варяжские походы на Царьград, и многое иное. Получается нечто невероятное. Не станем развивать данное положение. О его запредельной идеологичности и абсурдности говорит многое. Точка зрения теории СКС, как на варварско-кочевую СКС, так и на особенности освоения рассматриваемых территорий, изложена в ряде работ ²⁵.
     Если бы Рим и Византия были ориентированы на кратковременное присутствие в Крыму и не претендовали на свои стандарты освоения крымской территории, то отношение российских авторов к ним было бы более лояльным. Скорее всего, делался бы акцент на нетатарском происхождении эксплуататоров, то есть римлян, византийцев и генуэзцев. Но поскольку были претензии именно на освоение Крыма, по своим социо-культурным стандартам, то пощады ни римлянам, ни византийцам, ни генуэзцам, от советского автора, нет.
     Вероятно, есть и иные причины, по которым исторически длительное римско-византийское присутствие в Крыму, не нравилось академику Рыбакову и историкам российской СКС в целом. Но указанной причины вполне достаточно, чтобы объяснить суть неприязни.

Санкт-Петербург - Претория
© D. Nikolaenko

Примечания

¹ Мы занимаемся, в основном, географической наукой.
² Николаенко Д.В. Сочинения в 18-ти томах. CD-ROM издание. Спб.: Амадеус, 2002. 5290 с.
³ Николаенко Д.В. Морфология социо-культурных образований // Культура народов Причерноморья. - 1998. - № 2.; Николаенко Д.В. Социо-культурные миры. Том 1: Пространственно-временная динамика социо-культурных систем // Константы: Альманах социальных исследований. - 1998. - Специальный выпуск I.; Николаенко Д.В. Социо-культурные миры. Том 2: Пространственно-временная динамика буферных зон // Константы: Альманах социальных исследований. - 1999. - Специальный выпуск II.; Д.В. Николаенко Д.В. Пространственно-временная динамика процессов социо-культурного освоения территорий. Дисс. доктора геогр. наук. Санкт-Петербург: СпбГУ, 1999.; Николаенко. Рекреационная география. М. Владос. 2001. 288 с.
⁴ Подставьте нужное слово.
⁵ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. 17 с.
⁶ Николаенко Д.В. Академик Рыбаков и другие советские историки // www.nikolaenko.ru
⁷ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 3
⁸ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 3
⁹ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 3 - 4
¹⁰ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 4
¹¹ Николаенко Д.В. Варварско-кочевая СКС. Сочинения. Том. 9. Спб.: Амадеус, 2002 // www.nikolaenko.ru
¹² Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 4
¹³ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 4
¹⁴ Булгаков М.А. Собачье сердце. Издание не указываем. Суть Шарикова не меняется в зависимости от того, на какой бумаге издано данное произведение.
¹⁵ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 4
¹⁶ Кесмеджи П.А. Греки Крыма. Симферополь. Амена. Без указания года. 132 с.; Кесмеджи П., Кесмеджи Г. Княжество Феодоро. Симферополь. Таврида. 1999. 120 с.
¹⁷ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 4
¹⁸ Николаенко Д.В. Варварско-кочевая СКС. Сочинения. Том. 9. Спб.: Амадеус, 2002 // www.nikolaenko.ru
¹⁹ Николаенко Д.В. Варварско-кочевая СКС. Сочинения. Том. 9. Спб.: Амадеус, 2002 // www.nikolaenko.ru
²⁰ Николаенко Д.В. Алтайские экскурсии. Сочинения. Том. 9. Спб.: Амадеус, 2002 // www.nikolaenko.ru
²¹ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 4
²² Николаенко Д.В. Социо-культурные миры. // Сочинения. Том. 12. Спб.: Амадеус, 2002 // www.nikolaenko.ru
²³ Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших исследований. Симферополь. Крымиздат. 1952. с. 6
²⁴ Корсунская легенда нами детально анализируется в специальной работе.
²⁵ Николаенко Д.В. Сочинения. Тома 9, 10, 11. Спб.: Амадеус, 2002 // www.nikolaenko.ru

• Полный текст книги см. на сайте http://www.nikolaenko.ru

Публикуется с разрешения автора